Чудесные стихи автора TABUretka
Снарри
читать дальшеЭпилог. Другой вариант.
Это тело лежит распростертым
На холодном и влажном полу
И лицо его, будто в мелу,
Без сомнения выглядит мертвым.
Я закрыл вертикали зрачков.
Так спокойно, почти что с любовью,
Сплюнув рядом чернеющей кровью,
Я молился за всех дураков.
Я молитвой кого-то обидел,
Как же так, не рыдает герой?!
Я блистал неумелой игрой,
Жаль, ты этого так и не видел.
Я закапывал в землю друзей,
И врагов, и тебя, даже память,
Я закапывал старое знамя,
Превращал поле битвы в музей.
Я стоял, как языческий символ,
И смотрел на открытые рты.
И отсюда, с трибун высоты,
Я смеялся: ты вовремя сгинул.
Мой эдипов, наверное, крест,
Рыжина в волосах на постели,
Снова утро, и снова похмелье,
Я молился за рыжих невест.
Ты не видел, как в грязном сортире,
Супер-мальчик блюет третий раз
За ночь, в тесной квартире на час,
В этом новом и радостном мире.
Обещай, что не будешь смотреть,
Как твой Поттер-который-блять-выжил,
Своей жизнью растоптан, унижен.
Иногда я люблю твою смерть.
Я молился за скорый конец,
Но потом слышал хохот из детской,
И причина казалась мне веской,
Я не только герой, я отец.
Я и сына назвал в твою честь,
Знаю, ты бы бесился безумно,
Но позволь мне смеяться сквозь зубы,
Это просто нелепая месть.
Двадцать лет. И забыться не выйдет.
Это чертово свойство людей –
Пережить все из жутких потерь.
Жаль, ты этого так и не видел…
Шпион
Мутный день – седая скатерть
Над зелеными холмами,
Воздух жидкий и холодный
Льется в легкие по капле.
Вот она, моя расплата,
Там, за облаком тумана,
Собирает с неба воду,
Пальцы тонкие озябли.
Ненавижу этот ветер!
Он ласкать имеет право
Мокрый лоб, густую челку,
Губы, плечи, это тело.
Я всегда за все в ответе,
Вот она, моя расправа.
От себя скрывать без толку
То, чего бы мне хотелось.
Сколько раз, сжимаясь жалко,
Я ловил ловца глазами?
Задыхался в этой влаге?
И захлебывался светом?
Да, шпионская закалка.
Я смотрел, смотрел часами.
И названье этой тяги
Было в ад моим билетом.
Шрамоносное несчастье…
Раздавил бы – не поможет.
И тебе уже не смыться,
Не стереться даже кровью.
Ты не знаешь своей власти,
И меня ужасно гложет
То, что я могу забыться
И назвать тебя любовью…
Свобода
Как тяжело. Какой кирпич тоски.
Какие тонкие, блестящие иголки.
И звуки вновь убийственно резки.
И пыли серые, унылые пески
Опять упорно заметают полки.
Какой кошмар! Протухшее нытье
Еще ужаснее сопливой драмы…
…О, рыцари! За честь ли мы убьем?
Второй вопрос: причем здесь сердце дамы?..
К чему все это… Сердце не твое.
Весь этот бред в песочной тишине.
Да, я один. Нет, я – наедине,
Сквозняк по мыслям, по сухим страницам,
Сквозняк в моей сгнивающей тюрьме.
А виноваты лишь твои ресницы…
Я так смешон. Я страшен. Я глупец.
Но ты, поверь, смешнее и глупее,
Ты подчиняешься неведомой идее,
И не поймешь, что шрам ведь не венец.
Однажды помощь просто не успеет,
И я свободен буду, наконец.
Свободен от тебя. И от себя.
Шпион, профессор, друг, слуга, любовник.
Свободен, не дыша и не любя.
Беспамятный, бессовестный, бескровный.
Я так устал. Не сказочный герой.
Нет. НЕ герой! И сказка мрачновата…
Убить за честь? Что, здесь? Среди разврата?
Придумают же «рыцари» порой…
…Там, наверху, ты спишь. Моя постель
Твоим теплом, дыханием согрета.
Подобного горячечного бреда
Не мог представить. Пыльная метель
Кружит и оседает вновь на полки.
Твои ресницы, сердце – вот иголки,
Они пронзают, плача и скорбя.
Я так боюсь того, что ты смелее,
Что помощь, может, просто не успеет.
И я свободен буду. Без тебя.
Никогда не бывает
Со мной никогда не бывает тепло.
Холодные простыни и остывающий чай.
Застыла усмешка или брови излом,
И инеем там, на холодном окне, печаль.
Со мной никогда не бывает легко.
Я жду одиночества, или бессильно боюсь.
Пусть ты всего лишь пролил свое молоко,
Я выскажу весь свой тяжелый и злобный груз.
Со мной никогда не бывает… чудес.
И дело не в магии, то есть, не в ней одной.
Ну, ладно, бывало, мой близорукий бес,
Единственное: "Ты до сих пор со мной".